Спустя много лет, уже после смерти Капабланки Алехин написал, вспоминая о поре знакомства с кубинским гением, такие строки: "Подлинное, несравненное дарование Капабланки впервые полностью раскрылось во время Петербургского турнира 1914 года, на котором я и познакомился с Капабланкой лично. Никогда ни прежде, ни впоследствии я не видал - и даже не мог бы вообразить! - такой удивительной быстроты шахматного мышления, какой обладал Капабланка.... К тому же Капабланка всегда был в прекрасном настроении, был любимцем женщин, отличался великолепным здоровьем - просто поразительный облик! То, что Капабланка в турнире занял лишь второе место, позади Ласкера, следует всецело приписать его юношескому легкомыслию - он уже тогда играл так же хорошо, как и Ласкер".

Однако, матч на мировое первенство между Капабланкой и Ласкером удалось устроить лишь семь лет спустя - помешала вспыхнувшая мировая война. В 1921 году долгожданный поединок все же состоялся в Гаване. Конечно, непривычно жаркий климат мешал 52-летнему Ласкеру, тем не менее превосходство кубинца было очевидным. Впервые в шахматной истории чемпион мира не смог ни разу выиграть у претендента! Ласкер проиграл четыре партии, десять завершил вничью и досрочно сдал матч. Чемпионом мира стал 33-летний Капабланка. Игра нового шахматного короля поражала динамичностью, быстротой, железной логикой и феноменальным позиционным "чутьем". Оно выражалось в том, что Капабланка молниеносно и безошибочно оценивал создавшееся на доске положение, быстро находил слабые места в позиции противника, куда и направлял решающий удар. К тому же Капа /так называли кубинца в шахматном мире/ обладал совершенной техникой игры, и особенно силен был в эндшпиле.

Казалось Капабланка долго будет восседать на шахматном троне. Его называли шахматной машиной и современникам не верилось, что кто-то может бросить вызов кубинскому гению. Уверовал в это и сам Капабланка. Он всецело уповал на свое уникальное природное дарование, не готовился к соревнованиям, считая, что за доской, без всякой подготовки способен справиться с любой проблемой. Это легкомыслие дорого обошлось чемпиону мира. Правда, в 1927 году он с блеском выиграл турнир в Нью-Йорке, опередив на 2,5 очка Алехина и выиграв у него микроматч из 4 партий. Но в том же году в Буэнос-Айресе он уступил Алехину свой чемпионский титул, проиграв захватывающую "схватку титанов" со счетом 3:6.

Капабланка тяжело переживал потерю шахматной короны, тем более, что Алехин вопреки договоренности уклонился от матча-реванша. Кубинец утратил прежний ореол непобедимости, его перестали бояться, в игре Капы появилась несвойственная ему нервозность, исчезла былая безошибочность. Он еще блеснул в 1936 году, выиграв вначале турнир в Москве, а потом, вместе с Ботвинником, и супертурнир в Ноттингеме, где сошлись тогдашний чемпион мира Эйве, три экс-чемпиона - Ласкер, Капабланка, Алехин - и представители нового поколения гросссмейстеров. Но то был его последний большой успех. Годы неумолимо брали свое, и турнирная кривая кубинца медленно поползла вниз. Когда началась Вторая мировая война, Алехин, стремясь вырваться из оккупированной Европы, предлагал Капабланке сыграть новый матч, но кубинца это уже не интересовало. Зайдя в марте 1942 года в Манхэттенский шахматный клуб в Нью-Йорке, кубинец внезапно почувствовал себя плохо, был госпитализирован и, не приходя в сознание, скончался от кровоизлияния в мозг. А спустя 4 года не стало и Алехина. Оба гения удивительным образом прожили одинаковую по времени жизнь - всего по 54 года.